Глава 5. С чистого листа

Уже 21:20, а Юля ещë не пришла... Что-то случилось?.. Надо идти еë искать? Нет, это я своими дурными мыслями не позволяю ей прийти сюда. Нет, секса у нас сегодня не будет... или будет, но такой же, как вчера. На большее я не способна. У меня язык не повернëтся даже предложить ей. И вообще, я тоже боюсь любви, особенно к ней. Я не справлюсь...

Юля неожиданно появилась перед моими глазами:

—Света, что случилось?

—Я боюсь...

—Чего?

—Да всего того, что происходит и должно произойти.

—А что должно произойти?

Я почувствовала, как моë лицо заливается краской, я не могла больше смотреть ей в глаза, поэтому отвернулась. Юля провела рукой по моим волосам, прижала на секундочку мою голову к себе и ласково произнесла:

—Не бойся, солнышко, я с тобой. Я спасу тебя в случае чего...

—Юля, ты что, не понимаешь?..— чуть не крикнула я.

—Я-то понимаю. И много чего понимаю, но точно знаю только то, что стоит тебя бросить на несколько минут, у тебя сразу дурные мысли в голову лезут. И вообще, я всë понимаю, кроме одного, почему ты так расстроена?

—Я не могу тебе это сказать... Нет, не потому что не могу, просто не получается сформулировать... Перевожу мысли в слова — полная чушь... и легче не становится. Значит, всë не то... Что-то сильно не так...— я замолчала. Юля тоже молчала, наверное, ждала, может, мне удастся всë-таки облечь проблему в слова.

Вдруг она отпустила меня и тихо так спросила:

—Света, а можно тебя отвлечь от размышлений?

Я повернулась к ней и с надеждой посмотрела в Юлины глаза.

—Знаешь, Свет, почему я задержалась? Я...— Юля бегом бросилась к своей сумке, которая стояла у порога, достала что-то и вернулась ко мне.— Вот... Это подарок тебе на день рождения. Я так хочу, чтобы ты была счастлива. Может, и я чуть счастливее стану.

Я взяла в руки коробочку, завëрнутую в яркую упаковку и перевязанную ленточкой.

—Что это?— не дождавшись ответа, я развязала бантик, раскрыла упаковку и увидела этот подарок... Трусики... Чëрные, шëлковые, фирменные, дорогие... Ну, слишком это интимно!!!— Ой...— этого я не ожидала. Я достала их, они так приятно холодили и ласкали руки, что я, быстро опомнившись, улыбнулась и сказала:— Спасибо!

—Мне показалось, что под твой вчерашний наряд эти больше подойдут...— Юле было весело, наверное, от моей потерянности, она подмигнула и хитро спросила:— А ты примерить не хочешь?

—Хочу!— я, и вправду, хотела примерить. У меня таких никогда в жизни не было. Я не воспринимала нижнее бельë, как нарядную одежду. Оно просто должно быть, но чтобы покупать себе что-то такое, экзотическое и дорогое... у меня даже и мысли никогда не было. Как и вчера, я, ничуть не стесняясь Юли, снимала свою одежду. Сейчас было даже проще: вчера был вечерний туалет, а сегодня — пляжный наряд. Поэтому он просто падал на кровать, предмет за предметом. Краем глаза я наблюдала за Юлей. Она заворожено следила за всем происходящим. Я, оказавшись в одном подарке, встала ровненько, руки сами провели по трусикам... И ощущение!.. Мелькнула мысль, что зря я не придавала важности данной вещи. Так бывает приятно!

Юля смотрела-смотрела и снова убежала к порогу, притащила мои вчерашние чëрные туфли.

—Надевай! А теперь, пройдись,— она с непередаваемой радостью и восхищением смотрела на меня.— Ой, как мне нравится!!!

—А без трусов было хуже?— я уже заводилась, мне было ясно, что Юля решилась — она же ещë утром сказала, что готова ко всему, и это с завидной настойчивостью претворяла в жизнь.

—Без них я тебя не видела.

—Как это? Куда же ты смотрела?

—Туда и смотрела, но я и глазом моргнуть не успела, как ты снова упаковалась.

—Тогда я снимаю, смотри, не пропусти,— улыбнулась я. Я себе казалась такой бесстыдной, и мне это нравилось.

—Нет!— запротестовала Юля.— Я сама. Можно?

—Можно... Неужели тебе это нравится?

—Я так хочу, ты не представляешь,— с этими словами она подошла ко мне, опустилась на колени и захватила меня в свои объятия. Она прижалась всем телом к моим ногам, и стала гладить трусики, сначала сверху, потом изнутри...— Слышь, Света... Как же это классно! Когда-нибудь я себе такие же куплю. Мне так они нравятся...— Юля водила щекой по трусикам и вздрагивала от возбуждения.

—А если я тебе подарю, ты их при мне примеришь?

—Когда это будет... А если тебе мешает моя одежда, подожди одну минутку... Сможешь так долго вытерпеть?

—Целую минуту?— я произнесла это так, будто разговор шëл о нескольких годах.

—Я же тебе обещала...— с этими словами она медленно потащила трусики вниз. Но щëку не оторвала... и через несколько секунд она уже прижималась ею не к трусикам.

—Юля, я в ванной не была...— пыталась я как-то остановить всë это.

—Света, пожалуйста, я тебя просила минуту... а прошло секунд двадцать, не больше... Я сейчас их сниму, посмотрю как тебе лучше... А потом ты будешь полностью свободна в выборе действий: побежишь в ванну, посмотришь, как я раздеваюсь, или сама разденешь...— пока Юля это говорила, еë дыхание щекотало в районе лобка, а трусики спустились ещë на несколько сантиметров.

—Ой, извини, пожалуйста... Мне показалось...

—Если кажется, креститься надо... Перекрестись,— она подняла глаза и посмотрела на меня снизу вверх, а потом, видя, что я улыбаюсь, чмокнула чуть выше волос, и снова к ним прижалась. И ещë пару минут она меня терзала, пока не оставила в одних туфлях.

—Теперь пройдись...— попросила Юля, и я безоговорочно подчинилась ей.— Хочешь, скажу честно?.. Как бы ты ни была красива в трусиках, без них ты — прекрасна!

—Юля... что ты... я умру от смущения...— я была необычайно счастлива, и так хотелось играть в эту игру до бесконечности.

—Не надо, пожалуйста... Как я буду без тебя?— улыбалась Юля. Нам обеим было весело, мы тащились от этой ситуации.— Хочешь, прикол расскажу? Где-то после четвëртого класса я была в пионерском лагере, и мы с девчонками придумали одну хохму. Ты помнишь своë счастливое пионерское детство, а какие мы анекдоты рассказывали? Ведь девочки же... Но, чтобы не ругаться матом, мы решили заменить названия для этого всего: то, что у мужчин — «факел», то, что у женщин — «звезда»... Представила? А из пятнадцати отрядов, больше чем у половины, если не название такое, так в речëвках или девизах. Ты представляешь, как мы катались от смеха на линейке?

—Представила,— улыбнулась я, но самой что-то ничего, кроме названия нашего футбольного клуба, в голову не приходило.

—Сейчас я напомню... был у нас один отряд: «Красная Звезда» и девиз у них: «Звезда — не тот, кто светит, а тот, кто зажигает других». А ещë, наверное, нам опять же для смеха, два лагеря по соседству назывались: «Факел» и «Звëздочка»...— Юля рассмеялась, и я вслед за нею. Но тут она, будто вспомнив что-то важное, сделала серьëзную мину и спросила:— Так ты сбежишь от меня в ванную?

Я тоже сделала серьëзное лицо:

—А можно я тоже поищу прелести в раздевании?

—Я вся в твоëм распоряжении. Об одном только жалею...

—О чëм?

—Что позволила тебе самой раздеться...

==========

Я сидела на полу, поджав под себя ноги, и завороженно наблюдала, как Светочка голенькая крутилась передо мной. Маленькая моя девочка, какая же она очаровательная, трогательная, нежная. Весь день на пляже Света была в бикини, и эти три клочка ткани, хотя почти ничего и не скрывали, но оставляли впечатление одетости. А сейчас... эти покачивающиеся сосочки груди так и просились, чтобы их поцеловали, а рыженький треугольник волос... Даже подумать страшно, но я хочу там поцеловать... прямо в эту звëздочку... Сейчас же!

Света, полная решимости, подошла ко мне и, протянув руки, помогла мне встать. Она хочет меня раздеть, я хочу этого! Мне показалось, что происходящее так сильно насыщено, что каждая секунда удлинилась в сотни раз. Наши движения стали очень медленными и плавными, словно в состоянии невесомости. Пальчики Светы подчëркнуто медленно аккуратно расстëгивали пуговки на моей блузке, одну за другой. И еë прикосновения к моему телу, даже через блузку, отзывались судорожными вздрагиваниями. Блузка упала на пол. Света обняла, прижалась ко мне, расстегнула купальник... С каждым еë действием я не то, что теряла волю, нет... я заводилась... Я так сильно захотела...

Желание... оно зародилось у меня где-то на губах... Я вдруг ощутила свои губы какими-то неприкаянными, и стало жутко неправильно, что они сейчас не касаются еë. Я будто бы потеряла своë продолжение, оборвалась где-то на полпути, и сквозь этот разрыв уходило что-то очень важное... как будто утекала жизнь... Так странно было чувствовать, что на моих губах — пустота. Я судорожно облизала их и легонько вдохнула через них воздух — чтобы только почувствовать хоть что-нибудь, кроме этой неправильной пустоты... Да, именно неприкаянность губ, сводящая с ума.

И когда мои губы наконец коснулись Светиных губ — как будто сомкнулись разрывы невидимой сетки... и то, что раньше утекало в пустоту — нашло свой путь..

Время не выдержало напряжения и лопнуло, как мыльный пузырь. Тело вдруг осталось где-то там, само по себе, перестало быть мною... а то, что я ещë была в состоянии осознавать как себя — как будто оторвалось от оболочки и устремилось куда-то вверх... сквозь глаза — и встретилось с еë глазами... Я смотрела в еë глаза так близко, что в какой-то момент показалось, что я вижу отражение собственных глаз, как будто смотрелась в зеркало. Ведь в них — то же самое, что внутри... отражалось каждое промелькнувшее в голове ощущение. Та невозможная серьëзность, с которой она отзывалась на мои прикосновения — это ведь моя серьëзность... Та лукавая и нежная искра, которая блестела в еë чëрных зрачках — это же моя радость и нежность. Как, по какому магическому слову рождалось это волшебство отражений и единства?

Когда вернулось сознание, мы, обнявшись, стояли посреди комнаты. Вот это поцелуй! Да, такого я не ожидала... Выходит, я ещë ни разу до этого не целовалась... Да и Света тоже, как мне показалось... У неë был такой ошеломлëнный взгляд... Не знаю, сколько продолжался этот наш первый в жизни поцелуй, но отходили мы от него ещë дольше...

А ещë надо было закрыть окошко и сдвинуть кровати... ох... как не вовремя! Пока двигали мебель, я отметила для себя, что оказывается, можно было совершенно бессовестно рассматривать свою Светочку. Мало того, ведь я знала, что она также пристрастно изучает меня. И мы та-а-а-а-ак нравимся одна другой, что ум заходит за разум. И ещë ощущение, как дополнительный фактор, от которого просто бросает в жар — всë это происходит именно с нами. Это так здорово!!!

Я пришла в себя и поняла, что стою в ванной, а даже воду ещë не открыла. А там Света ждëт меня. А я тут от впечатлений отойти не могу никак. Быстро прогнав так мешающие сейчас мысли, я открыла краны, настроила воду попрохладнее и шагнула под струи воды. Через несколько минут я вышла из ванной, на ходу вытираясь полотенцем, уступила душ Свете.

Вот она там плескается, и снова одна. Я намечтала себе всякого, а она сейчас выйдет снова чем-то замороченная. Если я опять увижу эту потерянность, хотя бы во взгляде, то уже не смогу еë уговорить. Мне так кажется... У меня была только одна заготовка. Придумать что-то большее, да ещë и на ходу, я, наверное, не смогу. И тогда... тогда я просто поцелую еë крепко-крепко, обниму и долго-долго буду рассказывать ей на ушко всякие милые глупости, пока она не заснëт. Я даже гладить еë не буду сильно. Может, только немножко... по спине, потом чуть ниже...

Я сидела на кровати, полная переживаний и мечтаний, что пришла в себя только тогда, когда услышала, что вода в ванной прекратила литься. Света вышла такая... правильная... вышла. Не было не то что потерянности, не было даже и сомнения в том, что она к чему-то там не готова. Она уже была в сладостном томлении. По крайней мере, в глазах у неë прыгали чëртики возбуждения. Она, как мне показалось, тоже не была разочарована моим выражением лица, которое всë пылало, а глаза были полны жажды. Жажды еë. Сейчас я захвачу в объятия мою маленькую Светочку и исцелую еë всю-всю.

Света жестом остановила меня, когда я чуть не кинулась ей навстречу. Она только прошептала:

—Я к тебе. Я уже соскучилась. Я так давно тебя не видела. Можно, я тут примощусь?

—А я всë время была с тобой. И в ванной, и здесь... Ты не возражаешь?— спросила я, подвигаясь к ней.

Света помотала головой, забралась на кровать с ногами и, поджав их, села рядом со мной, чуть приобняв, а голову положила мне на плечо. И снова тихо-тихо заговорила:

—Понимаешь, Юля... я все-таки тебя обманула... ведь и ты со мной всегда... с самого первого вечера. И я тебя тоже хочу... Но я боюсь... Честно тебе признаюсь... я потерялась... Прости!

—Нечего всякие глупости придумывать. Это, скорее, мне надо просить у тебя прощения... Я весь день тебя не слушаю, туплю постоянно, потом целую не вовремя...

—Ну, хватит...

—Света, я же сказала только, что не вовремя... А сюда поцеловать...— моя рука пробралась между еë широко расставленными ногами... Я почувствовала, как Светочка вздрогнула, напряглась, но, вскоре расслабившись, прижалась ко мне ещë сильнее.— Сюда поцеловать я мечтала всю свою жизнь.

—Ты снова меня обманываешь?— глухим голосом прошептала Света.

—Ага... Не всю жизнь, конечно... а с тех пор, как сегодня утром ты меня разбудила, я только об этом и думаю. Поэтому и слушаю тебя только в пол-уха... Голова занята другим: как тебе объяснить, какие слова найти, чтобы моя маленькая девочка поняла, как я еë люблю...

—Юля...— еле смогла промолвить Света.

—Я что-то не так сказала?

—Ты говоришь такие слова...

—А как я могу ещë передать своë отношение к тебе? Я была готова сразу же, как пришла, это сделать. Я же не виновата, что тут некоторым не нравится, как их целуют...

—Мне нравится... честно...

—А я ещë тогда была готова и здесь,— моя правая рука легла ей между ягодиц,— целовать. Представляешь, какая я... Сама себе удивляюсь. Понимаешь, Светочка, я, и вправду, тебя люблю.

—А если тебе это не понравится?

—В таком случае, надо проверить. Но, кажется, что мне уже нравится. Ты позволишь?

Я убрала руку и, чуть придерживая Свету, чтобы она не опрокинулась невзначай, поцеловала еë в шею, за ушком — Светочка застонала. И единственное желание у меня в голове — сейчас, не медля, а то вдруг испугаюсь, вдруг она испугается... а я уже не смогу остановиться. Не выпуская из своих объятий, я повалила еë на спину и целовала шею, ухо, щëки, глаза, губы, носик. Света пыталась как-то реагировать, но получалось только подставлять следующее место для поцелуя и охать от очередной неожиданности...

==========

Ну что, доигралась? И что же я теперь буду с этим делать?

С той самой ночи всë и началось. Как я не могла выдавить своë «люблю» всю нашу первую ночь... И как она мне всю ночь шептала, вздыхала, говорила, что любит... А вдруг это правда? Тогда это ещë больше осложняет моë положение. Ведь пройдëт несколько дней, и мне придëтся еë бросить. Потому что это не может продолжаться долго. И вообще, такая любовь — не для меня. У меня есть работа, у меня есть положение в обществе, которое я не хочу ставить под угрозу. Да и вообще, не могут быть длительными такие отношения. Курортный роман и точка.

Вот, а как же с моим заветным желанием? Ведь я хотела, как мне казалось, любви. Или нет? Скорее всего... я хотела Жанну — затащить еë в постель и отдаться. Сколько раз я представляла, как она заставит меня целовать ей ноги, как заставит поцеловать туда... Как я буду ползать на коленях, чтобы она позволила ещë хоть раз прикоснуться губами к еë телу. Но почему она должна заставлять? Ведь она могла бы только попросить или намекнуть, что она не прочь... И я бы с огромной радостью сделала бы всë, чтобы доставить ей удовольствие. Но представить, что и она... Нет, это выше моих сил. Она не может, она не должна... Вот если бы она прикоснулась своими губами к моим ногам, я бы умерла сразу же от разрыва сердца. Она не может!!!

А ведь она говорила, что с кем-то из наших она жила... Значит, она себе могла позволить, как смогла позволить себе я. Значит, и она целовала там. И ей, наверное, тоже понравилось. С кем же это было? У меня даже предположений нет. Они, видно, хорошо это скрывали. Потому как никто и не заметил. Жанна ровно относилась, да и относится, ко всем. Жанна сильная, не то, что я — размазня...

Вот стоило Юле взять инициативу, заставить меня мерить эти трусики, как я уже на всë была готова, как будто я была с Жанной. Но это ведь только в самом начале было такое ощущение. Потом ведь всë пошло совершенно не так, как я предполагала. И мне вчера так нравилось! Можно сказать, что как ни странно, реальность превзошла все мои самые-самые смелые ожидания. И я забыла все свои принципы и все свои заморочки, когда у нас всë-всë получилось. И не мешало ничего. Все мысли были только о том, что мне сейчас хорошо, очень хорошо, и что ей тоже всë нравится. Нравится то, как я ласкаю еë, как целую еë, как доставляю ей удовольствие.

Ей? Ой, вряд ли... я просто хотела сделать ей то же, что она сделала мне. Не более того. Я хотела не только принять все еë ласки, нежности, но и сама хотела доставить ей наслаждение. А вот ещë странно, она... Она сама начала. Наверное, у неë был уже опыт. Потому как она, похоже, сразу воспринимала меня как сексуального партнëра... то есть, партнëршу... Она знала, что я не смогу ей отказать. Ни в коем случае. Она увидела родственную душу и похожие стремления. А я?.. Я поддалась. Я сделала всë, что могла, вернее, что смогла себе позволить. А смогла я многое... даже не ожидала от себя такого... Я даже пыталась к ней подлизаться... С моей-то природной брезгливостью... Мало того, я хотела! И желала только одного — чтобы она, не дай Бог, не испугалась и не запретила мне это. Странно...

Единственное, что не смогла позволить себе, так это сказать, что я еë люблю. Потому как до сих пор не знаю, правда ли это или нет. Я не знаю, сколько раз она произнесла это слово. А я так и не смогла выдавить ни разу... Я боюсь сказать его, потому как боюсь поверить, что правда не только то, что она меня любит, но и, самое главное, люблю я. Я не могу себе этого позволить! Да, я получила секс с девушкой, очень похожей на Жанну. Но к любви я не готова. Поэтому и не поверила еë словам. Нельзя так быстро полюбить! Нельзя так безоговорочно принять другого человека за такой чрезвычайно короткий промежуток времени.

Надо вставать, сходить в туалет и будить мою Юльку. Жанна, кажется, исчезла ещë вчера. А отношения строить надо с Юлей. Не гнать же теперь еë к Марье. Пригласила в гости, переселила к себе, а теперь выгонять? Так не пойдëт. Хотя, как строить отношения с нею, я теперь и не знаю.

Вот, если правда то, что она любит, то... есть два варианта: или мне тоже еë полюбить... или одно из двух. Но нельзя полюбить на неделю. НЕЛЬЗЯ!!! А больше? Больше просто физически получиться не может. Пройдëт срок, закончится курортный роман... и она уедет в свою Москву, я вернусь на свою работу... и будет хоть один плюс из этого — я больше не буду хотеть Жанну. Так ли это? Скорее всего, да. Ведь Жанна же сказала, что она пробовала любить, но у неë не получилось. А куда же мне?

Юля так и не проснулась. Она разметалась по кровати и сладко спала. Меня как магнитом тянуло туда... в область бикини. Я, как завороженная, подошла к ней и залюбовалась. В голове сразу пронеслась толпа мыслей, образов, вчерашних впечатлений... Только неимоверным усилием воли я смогла прогнать это желание — повторить вчерашнее. И даже пошла за халатом. Но когда взяла его и снова обернулась взглянуть на Юлю, я больше ничего не увидела. Только это — еë звëздочку... Халат сам упал на пол, а я, каюсь, поддалась своей слабой воле, пошла к ней. Больше ни о чëм думать я не могла. Я уселась между еë расставленными ногами, аккуратно приподняла одну, согнув в колене, вторую... И захватив в объятия талию, провела языком снизу доверху между раскрытыми губками. И чуть не потеряла сознание от счастья.

Юля отреагировала немедленно: вздрогнула, проснулась и, захватив мою голову обеими руками, прижала меня ещë сильнее. Я ещë провела пару раз, а она, казалось, только и ждала этого, будто уже была готова... Еë тело сразу же задрожало в оргазме. Моему счастью не было предела. И лишь только она ослабила руки, я оторвалась от неë и посмотрела в еë блуждающие глаза на счастливой очаровательной мордашке. Мне захотелось оправдаться, не пойму зачем, и я быстро-быстро заговорила:

—Представляешь, проснулась я, посидела, походила, походила. Вижу, ты лежишь и спишь младенческим сном, предоставив мне для обзора все свои прелести. Я любовалась, любовалась, не выдержала такого искушения и поцеловала...— и снова чмокнула еë там же, между раскрытыми губками.

—Так нечестно, я тоже хочу...— наиграно ворчливым тоном сказала Юля.— А ты меня будешь всегда так будить?

—Угу...

—А знаешь, что я сейчас сделаю...

С этими словами Юля медленно поднялась, также медленно подняла меня... Долго-долго целовала в губы и, наконец-то, уложила меня, перевернула на спину... Вдруг, еë грудь, скользнув по моей груди, медленно прошлась вниз, только касаясь соском кожи живота, внезапно остановилась... и через мгновение оставила меня. Я открыла глаза и увидела, что Юля сидела на поджатых ногах рядышком со мной... Не совсем, конечно, рядом, но если бы я подвинулась самую малость, я могла бы запечатлеть свой поцелуй на узенькой незагорелой полосочке, на еë попке... Но я ждала... Она ведь обещала что-то сделать...

Юля, милая, ну что ты там делаешь? Ты же знаешь, что я жду... Ты так рассматриваешь меня, что я чувствую, как твой взгляд скользит по моим ногам... Тебе они нравятся? Я знаю, что нравятся, как и мне твои... Вот сейчас я смотрю на тебя, любуюсь и пытаюсь угадать, что же ты хочешь мне сделать?.. Мне это мешает, а я не хочу мешать тебе... Можно, я закрою глаза? Ведь ты же не обидишься? Я готова ждать... И буду долго-долго ждать... И буду чем-то другим тебя чувствовать... Я на всë готова... Я смогу принять от тебя всë...

Ой, что это? Твоя ладошка скользнула мне под коленку... Ты чуть меня не обожгла — какая же она горячая!.. Да, ты не спешишь, я это знаю, я тоже согласна, что спешить некуда... И я даже угадываю, что ты сейчас сделаешь... Да, милая, ты лишь чуть потянула мою ногу вверх, как она сама сгибаясь, как будто она ничего не весит, начала подниматься. А ты представляешь, как я удивлена? Никогда не чувствовала свою ногу такой невесомой, такой податливой... Ой! Ты снова обжигаешь... Твой поцелуй, он гораздо горячее твоей ладони... И снова ты меня оставляешь... и ни одной точки соприкосновения... А я хочу! Но ты же знаешь, что я тебе доверяю беспричинно. Я вся в твоей власти. И только хочу понять, что же я получу?.. Нет, скорее, что же ты придумала для меня?.. Ведь ещë ничего не было, но мне уже нравится... и эта медленность... и этот резкий переход... от того состояния, когда я одна и когда твоя... Да!!! Ты видишь, я уже ждала, теперь я была готова к твоему касанию... и не вздрогнула даже... Просто горячая волна прокатилась по всему телу... Но меня снова поразила лëгкость моей ноги. А может это ты у меня такая сильная?

А ты знаешь, Юленька... я боюсь... Мои ноги наливаются тяжестью... и я не могу их удержать... они раздвигаются в разные стороны под этой тяжестью... Страшно... Ой, спасибо, ты поймала их, иначе я бы сломалась. Такие тяжëлые они были, и так быстро они падали... А вот так — я снова не чувствую их веса... Как ты так можешь делать? Ты мне расскажешь потом, или я сама это смогу понять?.. Не важно... сейчас это совершенно не важно. Твои руки держат меня, а взгляд... твой взгляд... я знаю, куда он стремится... Я уже чувствую, куда он дошëл... Там и так всë горит, всë плавится под твоим взглядом... Я так тебя там жду... Прикоснись, пожалуйста, я хочу... Но почему ты не целуешь? Почему не можешь провести хотя бы пальчиком? Ты что, не видишь, как она требует? Ну, пожалуйста!.. Я с ума сойду!

Нет, тебя не дождëшься, тогда я сама... Где твоя попка?.. Ой, какая прохладная кожа... Ты тоже вздрогнула?.. Я тебя тоже обжигаю? Так тебе и надо, будешь знать, как третировать меня... Но я немного успокоилась... а у тебя кожа стала такой же горячей под моей рукой... Так ты сможешь отпустить мои ноги? Я уже не прошу поцелуя, я хочу, чтобы ты хоть пальчиком там провела... у меня там всë горит нестерпимым жаром, а если ты не коснëшься, я взорвусь... Ты же не хочешь этого?

Нет, я не знаю, что ты придумала... Не знаю!.. И ладно... У тебя свой план, и он мне нравится. Несмотря на твоë бесчеловечное ко мне отношение. Ты встаëшь? Хорошо, вставай. Я же знаю, что ты меня не бросила. Я чувствую, куда твой взгляд упирается... Я тебя отпущу... Ведь кроме твоих рук, я чувствую ещë твоë дыхание... Оно не такое как обычно, оно возбуждëнное... и ты от меня этого не скроешь. Я же сама дышу так же, и часто-часто мы попадаем в резонанс... и от этого снова прокатываются волны, мышцы напрягаются и расслабляются, не подчиняясь рассудку, но в такт нашему дыханию...

Ой, как ты интересно придумала! Теперь твои ноги стоят у моих плеч, а моя голова между твоих ног... Теперь мне мало только лишь чувствовать... мне надо видеть! Я открою глаза?.. Да, я понимаю, что ты хотела мне показать... Твоя звëздочка прямо перед моими глазами... как моя перед твоими. Я могу смотреть и видеть то, что видишь ты... Да? Умница ты моя! Как я сразу не догадалась! И я знаю, что ты почувствовала, как только я чуть подняла голову не в силах противостоять зову твоей звëздочки... Ты же не только поймала меня своими ножками, ты оторвала взгляд... И поцеловала... Но не туда!.. А только в ногу... Милая, родная, что же ты делаешь?!

Я согласна. Ты знаешь, что делаешь. Тогда и я могу поцеловать... ты же мне это позволишь. Мне приходится вертеть головой, целуя то одну, то другую твою ножку... А ты медленно с каждым моим поцелуем всë больше их раздвигаешь... и если бы я захотела сейчас дотянуться до твоих кучеряшек, я бы смогла это сделать... но... Теперь я понимаю, что было рано... Тогда было рано... да и сейчас тоже... Мы остановились... Я, поворачиваясь, коснулась губами твоих волосиков. И, как ни странно, ты тоже примерно там же оказалась. В то же самое время... Твоë дыхание из тяжëлого стало тяжëло-прерывистым, я чувствую, как к обжигающему взгляду добавляется не менее горячее дыхание... И это такая ласка... Чудо!..

Я теперь всë поняла! Какая же ты у меня умница!!! Я вижу то, что видишь ты, я чувствую то же, что и ты... Я могу делать всë то же самое, что делаешь ты... и я снова, ещë раз понимаю, что нельзя тебя сейчас целовать... Ведь даже мои ягодицы не напрягаются, чтобы ты вдруг не коснулась своими губами этой ало-розовой плоти. И ты перестала приближаться ко мне, как будто, испугалась... Но ты не испугалась, это я точно знаю. Как я хочу, чтобы ты меня поцеловала или лизнула там, хоть один раз, так и не могу себе позволить то же сделать тебе, потому как я не насладилась властью над тобой. Я хочу, чтобы ты... и не могу тебя... Класс!!!

Я вдыхаю твой аромат... Самый лучший в мире из тех, которые мне приходилось слышать... Через нос, рот, сквозь легкие — он течëт по всему телу... заполняет меня твоим возбуждением. А как ты раскрыта, как сжимаются и кричат все твои складочки... Но я буду сильной, и буду стараться так долго продлить это... насколько смогу. А ещë, вот я тебя сейчас поглажу... вот... руки скользят по твоей спинке, попочке... что ты дрожишь, милая? Тебе приятно? А как дрожат твои ножки! Я только заметила это... Но ты же знаешь, ты сама видишь... у меня же дрожат так же, все быстрее и быстрее, совсем неконтролируемо. Нет, но самое главное... Я ведь знаю, что у тебя творится... Я вижу это вот здесь, перед моим лицом... Я знаю, как она истекает влагой, я знаю, как она требует, что переполнение всем уже запредельное... И я уже не смогу выдержать, если ты меня сейчас же не поцелуешь... я сама не вытерплю и подставлюсь под твой язычок... Ведь у тебя, так же как и у меня, он наготове... и стоит лишь двинуться мне чуть-чуть как он...

Прости... Больше не могу я!!!

Что случилось сразу же после этого... только потом я осознала... Да, мы сделали это одновременно, и одинаково... Еë ножки не выдержали и подкосились, и то, чем я так долго любовалась, двинулось ко мне, точнее упало, закрыв мой давно зовущий раскрытый рот. И стоило мне провести между еë складочками языком, слизывая еë влагу, такую необыкновенную, такую... Всë, что так долго-долго копилось, что требовало выхода, вдруг взорвалось атомным взрывом внизу живота... и от этого места одновременно во все стороны покатилась ударная волна наслаждения. Не знаю, может, она так быстро докатилась до головы, но и там тоже произошëл не меньший взрыв, как цепная реакция... Казалось, что волны с размаху врезаются в стенку, в череп изнутри, и откатываются назад, мечутся там, отражаясь от последних жалких обломков сознания, сталкиваясь между собой и порождая всë новые и новые волны. Я ничего не слышала, что было снаружи меня, или этот внутренний шум заглушал всë остальное. Мои глаза не воспринимали того, что творится вовне, взгляд был направлен внутрь меня... Мир схлопнулся... Я слышала, как водопадами льëтся кровь по всему телу, а вслед за этим потоком, я видела, как рушится внутренняя структура... то, что раньше было какими-то органами, скелетом, всеми этими нужными системами... теперь смешивалось в одну наслаждающуюся массу. А внешний мир?.. Мне показалось, что вселенная вздрогнула от оргазма. Я потеряла ориентацию во времени и пространстве... Нет, было во внешнем мире ещë кое-что, что добавляло моего наслаждения... увеличивало в разы... делало на порядок выше... Я вдруг поняла, что есть ещë моя Юленька... Она ведь тоже знает, что чувствую я. Мало того, я знаю, что с нею творится! Она, казалось, растеклась по мне, как я под нею, переживая точно такие же ощущения, что и я. Я же чувствовала еë взрывы, я знала, что именно я их вызвала... И от этого осознания уже новые волны бились в двух телах, в двух головах... И уже не просто трепет, а неконтролируемые, непрекращающиеся вибрации, и не только мои, но и еë не меньшие... превращающиеся в наши совместные: одинаковые, прекрасные и невозможные... перетекающие из меня в нее, из нее в меня... Как будто мы обе попали в зеркальный коридор бесконечного наслаждения...

Вот уши раскрылись для внешнего мира... я слышу стоны наслаждения Юленьки, я даже свои стоны слышу... Я пытаюсь повернуть глаза от внутреннего мира к внешнему, но из-за того, что туман от такого потрясения в голове ещë не рассеялся, не могу сосредоточить взгляд. Я вижу, как обои стали выпуклыми, объемными, начали делиться на слои, одни цветочки двинулись вперëд, другие попятились, потом ещë разделились и ещë, и плавно перетекая из одного слоя в другой, они не могут остановиться... А где-то там... с одной стороны было окошко... и я помню это только потому, что там светлее... А это что за цвет? Такого оранжевого цвета не бывает! А впрочем... сейчас мне это всë равно... Ничего не хочу видеть! Мой рот всë никак не мог закончить пить эту влагу... которой я истекала... которой истекала она... И вообще, я уже не могу нас разделить... Я знаю, что если сейчас я проведу рукой, только сдвину еë на чуть-чуть, всë начнëтся сначала... Я хоть и не боюсь это сделать, но пока не решаюсь... Я хочу осознать себя в этом новом качестве... А ноги всë ещë неконтролируемо дрожат... и то состояние, на котором мы не выдержали в прошлый раз, кажется, начинается заново... Я когда-то ей говорила про повышенную влажность в голове... Но если сравнить, то сейчас уже не влажность, а потоп... И я ещë хочу! Такая она у меня мягенькая, податливая, вся раскрытая и зовущая...

Маленькая моя, ты тоже хочешь, ты решила продолжать? Ой, как замечательно! Ты тянешь меня на бок... только на бок?.. И правильно! Так мы ещë с тобой не пробовали, но я знаю, что после этого... А после этого я буду сверху, и ты узнаешь, каково это — быть полностью в моей власти... Но пока... пока ты располагаешься на моей ножке... Ножке?.. У меня стала уже ножка... Как мне это нравится! Когда ты снова пытаешься забраться пальчиком, теперь двумя в мою зовущую тебя плоть... Когда твой язык ищет бусинку, от прикосновения к которой я всю вчерашнюю ночь сходила с ума... Миленькая, счастье моë! А я тебя ещë сюда буду целовать, тебе же нравится, когда мой язычок, а потом и пальчик заберëтся в это такое узенькое отверстие между половинками попочки, а второй в звëздочку... О-о-о-оооой! Я же не смогла и третьей части сделать из того, что хотела... но сейчас всë повторится снова... Так быстро... так... Всë!!!

И ещë много раз... Сколько их было, этих оргазмов, я не считала, да и сбилась я со счету на втором, который уже по накатанной рушил всë гораздо быстрее, вызывая последствия всë необратимее... И стоило только чуть успокоиться, только прийти в себя, как одного прикосновения или даже взгляда хватало, чтобы завестись по новой или сразу же кончить... И остановиться было невозможно... немыслимо... Силы то оставляли нас, то возвращались снова... Но, устали... и, наконец-то, смогли утихомириться... Я видела как в тумане, что Юля медленно встала и, развернувшись на кровати, легла рядышком со мной и поцеловала в губы.

—Я даже не могла подумать, что это может быть так классно, что так вообще бывает... Я люблю тебя, Юленька...— сказала я совершенно спонтанно, как только вырвалась из еë плена. Я так сдерживала себя, чтобы не дай Бог не произнести эту фразу ещë вчера. А сегодня она так легко соскользнула с моих губ, что я даже испугалась, а вдруг это — правда?

Юля, кажется, поняла, что в этот момент не надо ничего говорить. Она только крепко-крепко меня поцеловала. Пусть тела сами разговаривают, ведь иногда слов совершенно не хватает, чтобы объяснить хоть что-нибудь. Но всë и так становится просто и понятно.

Только минут через двадцать, когда мы лежали, обнявшись, я смогла продолжить:

—Юленька, милая, ты прости меня... Я вчера не могла даже выдавить из себя вот эти три слова... а сегодня они так легко сказались.

—Всë будет хорошо. Не думай об этом. Я ведь... тебя так люблю... И... честное слово, совсем не так, как вчера... Знаешь, мне сегодня эти слова даются с таким трудом. Ты меня простишь?

—Ну вот, обизвинялись... А давай больше не будем просить прощения. Мне так необыкновенно хорошо с тобой. Знаешь, я тут думала про всë, что сейчас было... Особенно про первый оргазм, всë пыталась понять, что произошло. И такая дурацкая ассоциация пришла. Представь, что ты макаешь кусочек сахара в горячий чай. Не плотные такие кубики бывают, а рыхлые маленькие, как кирпичики. Вот берëшь его и подносишь к чаю. А чай горячий! Очень — пар идëт от чашки. Ты держишь его какое-то время над самой поверхностью, а потом осторожно прикасаешься к кипятку, только не всей гранью, а уголком. Ты такое видела?

—И не один раз,— кивнула Юля.

—Вот если посмотреть, как распространяется чай по сахару — сначала молниеносно — сразу весь угол, потом, замедляясь, так что ты замечаешь, как влага захватывает отдельные кристаллики сахара, и они становятся тëмными. И уже от этих мокрых кристаллов передаëтся всë выше и выше от одного к другому, как цепная реакция... Когда кипяток добирается до самого верха, перекрашивая сахаринки, тот угол, который ты макнула первым, скорее всего, потеряет свою форму и развалится... растворится в чае. Нет его уже... И вслед за первыми падают на дно и остальные кристаллики... Растворяются. И получается сладкий чай... Понимаешь?

—Похоже на ощущения от оргазма,— задумчиво сказала Юля и, видимо заметив моë разочарование, поспешно добавила:— Но ты же не только об этом?

—Не тот чай! Он стал другим. Новый — сладкий! Я другая, ты другая! А потом второй кусочек сахара, лимон, несколько капель ликëра... И каждый раз он будет становиться другим....

—Вот это здорово! Какая же ты у меня умная! И люблю тебя совсем не так, как вчера... Новая я, новая любовь,— Юля нежно меня обняла и нежно-нежно поцеловала.

Откуда я это взяла, что моя Юля опытная? Это я себе придумала всякое, когда мечтала о таком сексе. Вот ученица она отменная: стоило мне показать хоть что-то, хоть как-то направить еë, как она сразу же перехватывала инициативу и шла дальше, не только сама шла, она и меня вела. Да, я могла теоретически представить себе, что можно получить оргазм от поцелуя в грудь... Но по-лу-чить — это совершенно другое дело... Я вчерашним утром решила для себя, что если даже и случится секс между нами, то для меня это будет в первый и последний раз. На большее я не могла отважиться, большего я себе и позволить не могла. Да, пусть у меня будет такой опыт. Или я не могу себе позволить такое хоть один раз в жизни? Я себе дала такое право. На один раз, когда бы это ни случилось. Я была к нему готова. И, поставленное себе условие, что я не скажу моей девочке эти три слова, казалось, должно было защитить меня от настоящей любви. Нет, не в том смысле, что я сразу же хотела самую настоящую любовь. Я боялась даже влюбиться в Юленьку. Но она ведь сделала своë дело. И не только Юля. Моя любовь — она ведь тоже пробилась сразу же, как только я... Ой... не знаю...

Да что не знаю? Знаю! Всë, что я утром придумала, всë полетело к чëрту, как только я увидела еë. И сразу на меня обрушилась вся лавина ночных переживаний и ощущений. И моë слово, данное самой себе про единственный раз, было сметено этой громадой. Я ведь захотела не на уровне разума, что-то другое включилось. И так сильно, что никаких мыслей больше и не появлялось. И выше моих сил было сопротивляться самой себе. Ну и... получив ещë большую лавину ощущений, я не смогла уже сдерживать и слова. Я позволила себе произнести эти слова, как только забыла о своëм обещании. Я не могла не сказать эти три заветных слова.

Вот тебе и решение проблемы... Эта проблема больше не может быть решена никакими разумными доводами. Теперь с этим надо жить. Я ведь действительно еë люблю. И с этим фактом не поспоришь, от него не отмахнëшься, и... я не только должна, но и хочу научиться любить. Мне понравилось! Не так, как вчера — вчера было много чего намешано: больше страха, больше неопределëнности в желаниях, да и, вообще, сколько сомнений было... А сейчас всë стало на свои места. Мне просто рядом с ней хорошо. Я люблю еë, себя, мир.

Люблю Юлю.

У меня есть целая неделя, чтобы... А что, чтобы? По крайней мере, чтобы разобраться во всëм этом. Да, я могу еë научить чему-то, чего она не знает, да, могу сама научиться... А если можно будет ещë чему-то научиться, ведь это действительно будет здорово. А как заканчивать, если ещë не начинали? Как прекратить — этот вопрос снимаем, возможно, и навсегда, возможно, и нет. Я с Юлей всего несколько дней знакома, но таких значительных перемен в моей жизни давно уже не случалось. И этим шансом надо воспользоваться. Надо! Я должна найти то, на чëм сломалась Жанна. Я найду, а потом научу и еë, если, конечно, она захочет.

Снова нужно пройти тоннель до самого конца. Нужен, как сам тоннель, так и путь по нему. И я уже не смогу повернуть назад. И его необходимо пройти, чего бы мне это ни стоило. Ведь только по выходу из него можно будет понять, зачем он мне был нужен. И я сделаю всë, что смогу, всë что захочу. Я должна это сделать, даже за такой короткий срок, и... я не боюсь ничего, даже этой невозможной любви.

Я готова!

—Светочка!— радостная Юля выскочила из ванной и, проходя мимо меня, шепнула на ушко.— Я так счастлива! Спасибо тебе за всë...

—Если бы ты знала, как я счастлива...— сделав ударение на слове «я», шепнула я,— что ты счастлива... А чего это мы шëпотом?

—Это наша страшная тайна. А ты знаешь, Светочка, что я тут придумала? Я снова про это слово «люблю». Вот вчера, оно имело совсем другой смысл для меня. И вообще, мне и мысли в голову не приходило, что наши отношения могут быть какими-то другими. Я честно признаюсь, я желала тебя, я вожделела, я... была с тобой, могла делать всë, что захочу. И поэтому именно этот смысл был у этого слова. А сегодня, как что-то переключилось, как будто я взобралась на вершину и увидела всë с высоты птичьего полëта. Знаешь, что сейчас это слово для меня обозначает? Желание единения. Слиться с тобой, раствориться в тебе, утонуть в твоих глазах. Нет, это, конечно, близко... но ещë совершенно далеко от того, что я бы хотела сказать, что я чувствую...

—Юленька, не мучайся, пожалуйста, оно сформулируется. Было бы желание. Я думаю, мы всë успеем.

—Угу,— улыбнулась Юля.

==========

Это что-то — просыпаться оттого что тебя плавно переводят из оргазма во сне в оргазм наяву. Даже не так: я смутно помню, что засыпая я чувствовала приближение этого ни с чем несравнимого полëта. Я плавно перешла из состояния бодрствования в состояние сна, не менее приятное, чем всë то, что было наяву. Грани перехода я не почувствовала, ни впадая в сон, ни возвращаясь из него. Тем более, что то, чем всë закончилось вчера, продолжилось с самого пробуждения. И так захотелось не оставлять еë, доставить и ей такое же невозможно-желанное удовольствие. Да и мне она тоже поможет, я в этом уже ничуть не сомневалась. Желание — тысяча способов: она оказывается подо мной и продолжает ласково терзать меня, в то время, как я целовала еë, такую сладкую, такую... живую... Еë лицо, всë мокрое, ласкает мои ноги, еë пальчики скользят во мне, еë язык творит со мной невообразимое. Я чуть не теряю сознание от этого наплыва ласки и счастья. И в голове только одно: ей нравится так же, как и мне, моя Светочка счастлива, и я счастлива, как никогда в жизни...

На время я не смотрела. Поэтому сколько это продолжалось, я даже представления не имела. Знаю только, что вечно долго.

—Какие будут предложения?— спросила Света, когда мы лежали, думая, вставать — не вставать.— Времени только одиннадцать или уже одиннадцать?

—Ты хочешь сказать, что очень кушать хочется?

—Да, а до обеда ещë три часа.

—Тогда пойдëм в городе где-нибудь перекусим. Да и что мы так привязаны к этой столовой! Купим еды и не пойдëм сегодня, вообще, ни на обед, ни на ужин.

—А это ты хорошо придумала...— Света просто чмокнула меня в губы, если бы поцеловала, мы бы ещë пару часов не встали, скорее всего.

Но, когда я поднялась, меня пошатывало, как пьяную, ноги всë ещë дрожали, и остановить дрожь не было ни сил, ни, к слову сказать, большого желания. Это перевозбуждëнное состояние мне так нравилось! Меня качнуло в сторону зеркала... Что я там заметила? Такой красивой себя с утра я никогда ещë не видела... Широко распахнутые счастливые глаза, приоткрытые улыбающиеся губы, сосульками висящие мокрые волосы, обнажëнное тело, блестящее от пота — как на фотографии со страницы Плейбоя, не с обложки, а там, где-то в середине, где публикуют довольно откровенные снимки. Я послала своему отражению воздушный поцелуй и улыбнулась. Красавица!

Краем глаза я ещë заметила, что на улице было пасмурно. Замечательно! Значит, не придëтся идти на пляж, значит, можно будет валяться целый день в кровати. Есть только я, есть только Света. И мы принадлежим одна другой. Навсегда! Навечно? Сейчас!!! И этого достаточно, чтобы лишним голову не забивать.

Значит, это правда... Она меня действительно любит. А я? Могу ли я сказать, или хотя бы объяснить то, что со мной сейчас происходит, что сейчас творится в моей душе? В душе, как и в голове, полная неопределëнность. Одно могу сказать, что она мне жутко нравится! Света, Светочка, солнышко! Она разгуливает по комнате и смущает меня этим. Я хочу за ней наблюдать, хочу видеть еë всю, всю мою Светочку, с ног до головы. Я периодически закрываю рот, потому как замечаю, что у меня он всë время раскрывается. А Света убирает постель, ищет какие-то вещи в шкафу, наконец, она замечает, что производит ошеломительное воздействие на меня своей естественностью.

—Юля, ты чего? Тебя не парализовало?— улыбаясь своей очаровательной улыбкой, спросила меня Света, но, не дождавшись ответа, направилась к двери, где до сих пор одиноко стояла моя сумка. Она принесла еë к зеркалу и, поставив рядом на кровать, начала разбирать мои вещи. Это было так завораживающе-притягательно!

Ведь она даже разрешения моего не спрашивала. Она сама всë замечательно понимала. А я с огромным удовольствием наблюдала, как моя косметика разбредается по столу, смешиваясь с еë флакончиками, пузырьками... Потом моя одежда развешивалась в шкафу, также смешиваясь с еë гардеробом. Я даже покраснела, когда она дошла до моего нижнего белья. Она брала каждые трусики, разворачивала их, долго рассматривала, пробовала на ощупь...

==========

Да, признавшись в своей любви, девочку мою я всë-таки перепугала. Слава Богу, что ненадолго. Как только она освоилась с той мыслью, что и я люблю еë не меньше, чем она меня, время исчезло. Я снова заметила календарь только через два дня. И то, случайно, когда проходили мимо администратора, я увидела число — прошло двое суток. Но это было как мгновенье, и это же было, как вечность. Мы ходили куда-то, мы говорили, мы ласкались... или просто засыпали вымотанные до бесконечности, чтобы через полчаса проснувшись, продолжать всë с бесконечными силами. И всë только потому, что мы дали себе право быть... любить, жить!

Всë-таки странно устроен человек. Вот сейчас я могу начать вспоминать, что же было за эти двое суток, но последовательность, слова, мысли... они не только не имеют временной привязки, но и не восстанавливаются в цепочку. Всë произошло в это такое длинное мгновение. Я не удивилась бы, если бы увидела совсем другой год на календаре. Потому как не существовало ни часов, ни минут, ни... Ничего кроме нас не существовало. Я была сама собой, я была ею, я была звëздным небом над своей же головой, я... смогла всë, что смогла позволить в этой ситуации.

И мне даже показалось, что я случайно разрушила все стены, за которыми пряталась так долго, и впустила в свою жизнь весь мир. А ещë я научилась разговаривать без слов. А слова... Как их мало, чтобы передать то, чем я переполнена, чем я живу... Это всë равно как словами описать тишину. Какие бы слова ни нашла — это будут звуки. Написанные, произнесëнные, придуманные — но звуки... не тишина. Как ими объяснить — вот это единение того, что казалось изначально безусловно отдельным? Два отделëнных человека, ограниченные поверхностями кожи, черепными коробками... Проклятый натурализм! Но как я иначе препарирую это чудо?? Как превращу в слова тот волшебный момент метаморфозы, когда граница человека становится путëм для объединения? Когда возвращаешься домой! Когда губами, ладонями, сквозь кожу, сквозь взгляд — начинают сплетаться волокна той невидимой сетки кровеносных сосудов, нервов... и двое становятся одним. Когда я чувствую, что и как нужно сделать — раньше, чем она сама это осознает... Когда любое еë движение предупреждает моë собственное желание... Когда всë что было до сих пор — отодвигается куда-то в другое измерение. И как никогда остро ощущаешь, что вот этот миг ты живëшь в первый раз.

И снова, каждый раз, как в первый — кажутся непостижимым чудом такие простые вещи, как стук сердца, влажность языка, мурашки по коже — всей нашей, без границ — звук дыхания в тишине, неразделимо связанный с движением еë тела... наших тел... Эта музыка звучит отовсюду одновременно... и она воспринимается не только слухом, а всеми чувствами сразу... Это потрясающее ощущение... что мы с нею и музыканты, и инструменты на которых мы играем, и единственные слушатели невероятной симфонии звуков, прикосновений, нежности, отражений, понимания без слов... Это — творение. То, что у нас получается — именно акт чистого творения... не завязанного на материальном воплощении, но чего-то состоящего из истинной, глубинной сути вещей... Того, на поверхности чего простые человеческие слова лишь плавают, как случайно брошенные щепки...